alonso_kexano | Мор. Генерал и Самозванка

Вот это уже точно, гарантированно последнее. Выдыхаю, принимаю замечания.

1.
На закате степь становится красной,
осенней, почти морозной,
она смотрит в небо, огромна и безучастна,
молчит предгрозно.
Выгорела земля и озимые семена.
Тишина.

Она открывает глаза и видит себя в земле,
за шиворотом холодные комочки нечерноземья.
Над зачумленным городом тихо
которую сотню лет,
и в уютных домах сопят
еще здоровые семьи.
Все кладбище - в увядающем ковыле.
Она выбирается
и идет.
Смелее.
Смелей.

Говорят, что мало кого там рождает степь,
может быть, чтоб наказать,
а может быть - исцелить.
А она идет и очень хочет успеть,
Закрывай глаза и увидь же ее.
Увидь.

2.

Догорел костер, и угли уже остыли.
Это все во сне.
Поезд проходит осеннее утро навылет,
по костям степи,
по мареву из полыни,
по тишине.
В степи выставляют посты, выгружают орудия,
в городе просыпаются люди.

И становятся слышно первые истошные голоса.
Вокруг города дорога завязана, как петля.
У генерала - словно запылившиеся глаза:
выжженная земля.

Говорят, что если чума - то звучит труба:
запрещенные чудеса или тайная ворожба,
или что-то такое, чему на свете никак бывать не судьба:
странная песня, система зеркал
или волшебный кристалл.

Говорят, что если внимательным быть, то все же
можно эту заразу вовремя уничтожить,
и все будет как раньше, и все останутся жить.
Генерал молчит. Минутой раньше, минутой позже.
И сжимает руки до синих жил.

Он знавал сраженья, раны, беду и зной.
И большая степь лежит за его спиной.
Выжженные травы да перегной.

3.
Этот мир стоит на крови,
на костях,
на жертве.
Кто-то приносит в жертву себя, а кто-то других.
Это правильно: так входит кинжал под дых,
так на кресте умирают
ради прощения малых сих.
Так встают на последний путь - и бьет по глазам прожектор,
и становится не до тревог земных.

Но еще говорят: если старое выжечь дотла,
перекопать снарядами на метр в глубину,
то волшебный кристалл,
или песня
или странные зеркала
будут строить вокруг себя другую весну,
новый мир, где прямы дороги, чисты колодцы,
где ничем
никому
никогда
пожертвовать не придется.

верь мне, верь, -
возможно на свете всё,
и огонь, и кровь, и высокая синева,
верь мне - даже если не повезет,
даже если я неправа.

И она стоит перед ним, говорит ему,
он кладет ей руки на плечи и спрашивает: ты святая?
И в степи сквозь осеннюю
выгоревшую тьму
несколько травинок
пробивается,
прорастает.

4.
Трусов в рай не берут - им туда нельзя.
В опустевшем соборе стоит тишина жестяная.
Шаг. Второй.
Сходятся два ферзя.
По традиции, белые начинают.

И не воют собаки. Не заливаются птицы.
Выбирает город. И время ждет.
Горожане стоят и ждут, когда все решится.
Кто-то жует захваченный бутерброд.

И когда генерал выходит и опускает руку устало, -
залп орудий
по заколдованному кристаллу.
Вот тогда выдыхают, как будто общество
как-то разом все осознало.

5.
будь со мной,
направляй меня в самое жаркое в мире пекло,
отведи беду,
позови меня,
подтолкни.
кто страшнее - чума, толпа, человек ли?
кто зажжет впереди огни?

я сотру эту жизнь, я сумею построить новую,
я не сдался, даже в этот раз проиграв.
будь со мною - тенью, землей и кровью,
даже если я сто раз,
миллион
неправ.

Он встает, выдыхает и входит в поезд,
не думая ни о чем.
И едва различима тень за его плечом.

Мор. Генерал и Самозванка

Я думаю

Re: Я думаю