alonso_kexano

Фрида, ты помнишь, как я тогда приехала, солнце змеилось, отталкиваясь от стен, жизнь отмечала дорожку нехилыми вехами, скручивала остатки стройных систем. Помнишь ли, Доннина кухня без табуреток, я на полу сижу у стены, молчу, ты говоришь - все сложится, только в это верится слабо - но все-таки есть чуть-чуть.
Фрида, потом был поезд и перегоны, долгие мили, длинные города, гребаная свобода - до глаз зеленых, красных полукружий ногтей в ладонях, гребаная свобода, и навсегда. Мне и без разницы, ехать в какую сторону, с кем оставаться, где ночевать, с кем пить. Мне говорят - зверек, ты загнешься скоро, но я рассчитала, сколько мне лет прожить. Рифмы глагольные, ночеры алкогольные, юго-западные плацкартные поезда - вот я иду по проспекту, как будто голая, и одиночество дрожью живет в костях.
Воется, Фрида, нет у моей тоски лица, нет поездов на дорогах коротких моих. Просто - наговориться, наплакаться, вылиться, вяжется в шарфик мой тоненький рваный стих.

Фрида, сейчас я не знаю, куда идти мне - видишь, какая весна касается плеч, кажется, что вот сейчас она вылепит, вымнет, вынет меня из глины и сунет в печь. Затвердевать, обжигаться, а то никак. Сквозь зубы мотивчик высвистываю простенький. Я - большой ходячий вопросительный знак, которого кусают маленькие вопросики.
Компьютерная мышка дерется током.
Жили, прожили, пережили.
Дай бог любимым нашим утешения столько,
сколько мы с тобой заслужили.